Об этом буду плакать и рыдать,
босым ходить буду и нагим,
вой подниму, как шакал,
вопить буду, словно страус:
смертельная рана нанесена Самарии,
и та же участь ждет Иудею,
бедствие уже у ворот народа моего —
к Иерусалиму пришло!
В Гате об этом не рассказывайте
и не рыдайте!
В Бет-Афре сядьте среди пепла и скорбите!
Идите, жители Шафира!
Поведут вас обнаженными, опозоренными.
Из Цаанана уже никто не осмелится выйти.
И в Бет-Эцеле слышен плач —
нет там прибежища для вас.
Облегчения отчаянно ждут в Мароте.
Но бедствие это Господом ниспослано,
к самим вратам Иерусалима пришло!
Запрягайте резвых коней своих в колесницы,
вы, кто живет в Лахише, бегите!
Это вы совратили дочь Сиона,
те же преступления, что в Израиле,
стали и у вас повсюду твориться.
А посему вам, жителям Иудеи,
придется поспешить
со своими прощальными дарами
и бежать из Морешет-Гата!
Да и город Ахзив, какие-то надежды подав,
ручьем иссякшим окажется для царей Израиля.
И вы, в Мареши живущие, знайте,
Я еще пришлю того,
кто владения ваши присвоит,
и слава Израиля — вожди его —
в Адулламе спрячутся.
Наголо все обрейтесь —
знак скорби то будет по детям,
детям любимым вашим, —
в том грифу подобными станьте
(с лысой его головой):
детей-то в плен уведут от вас.