«Но теперь надо мной смеются те,
кто младше меня,
чьих отцов не удостоил бы я быть псами,
пасущими моих овец.
Они слишком слабы,
чтобы служить на пользу мне,
не осталось силы в их руках.
Измученные голодом и жаждой,
они бродят ночами по выжженной земле
и мрачным пустырям.
Они ощипывают горькие травы,
и хлеб для них — коренья ракитника.
Их собственный народ изгнал,
на них кричали, словно на воров.
Им остаётся жить лишь
в пересохших руслах рек,
среди камней и рытвин.
Они рыдают у кустов колючих
и жмутся к ним.
Они — без имени толпа,
изгнанники, отверженные всеми.
И теперь их сыновья смеются
и поют песни обо мне,
и моё имя для них —
ругательное слово.
Они презирают меня и держатся в стороне,
не раздумывая, плюют в лицо мне.
Теперь, когда Бог порвал тетиву
у лука моего и унизил меня,
они не сдерживаются в присутствии моём.
Они набрасываются на меня
с правой стороны, сбивая с ног.
Я чувствую себя как город осаждённый,
как будто строят земляные валы
против стен моих.
Они охраняют все дороги,
чтобы не мог я убежать, они травят меня,
не прибегая к помощи других.
Как через пролом в стене они пришли,
они спешат и камни сыплют на меня.
Я содрогаюсь от страха,
моё достоинство как ветром унесло,
и как облака исчезла безопасность.
Теперь жизнь моя близка к концу,
дни страданий меня захватили.
Ночью болят мои кости,
и боль моя никогда не утихает.
Господь схватил меня за воротник
и изорвал на мне одежду.
Он в грязь меня забросил
и стал я вровень с пылью, с пеплом.
Я взываю к Тебе, Господи,
но Ты не отвечаешь,
встаю, чтобы молиться,
но Ты не слушаешь.
Господи, Ты стал безжалостным ко мне,
и силу Свою мне во вред употребляешь.
Ты меня поднял и на сильный ветер бросил,
Ты в бурю кидаешь меня из стороны в сторону.
Я знаю: Ты к смерти приведёшь меня,
в тот дом, куда должны идти все живые.
Но ведь никто же руку не поднимет на того,
кто уже унижен и о пощаде просит.
Не плакал ли я о тех, кого беда настигла,
и разве не скорбел за бедных.
Надежда на лучшее не оправдалась,
и вместо света тьма пришла.
Страдания и боль не прекратятся,
их много будет в будущем моём.
Меня охватила печаль и грусть,
и нет утешения мне,
стою перед людьми и о помощи кричу.
Шакалам стал я братом
и другом — страусам.
Кожа потемнела,
и тело всё горит от жара.
На стоны настроена арфа моя,
а флейта — на причитания».