Захария 11:1-17

Отворяй врата свои, надменный Ливан, — пусть пожрет огонь кедры, которыми гордился ты! Рыдайте, кипарисы, ведь пали кедры уже, погибли могучие деревья! Рыдайте, дубы Башана: пропала чащоба лесная! Слышен плач пастухов: лишились разом они пастбищ своих; слышен рык львиный: заросли при Иордане уничтожены! Так сказал Господь, Бог мой: «Будь пастырем овец, на заклание обреченных! Кто их покупает и режет, не слышит никакого порицания; а кто продает, говорит: „Слава Богу, разбогател я!“ И даже пастухам их не жалко». («Потому не буду и Я более проявлять жалости к жителям этой земли, — предупреждает Господь. — Предам каждого из них в руки ближнего их или в руки их царя; будут они опустошать землю; но Я не стану никого избавлять от притеснителей».) Так стал я пастырем овец, на заклание обреченных, самых несчастных в отаре. Взял я себе два посоха, один из которых назвал «Отрадой», а второй — «Единением», и стал пасти овец. В первый же месяц избавился я от трех пастухов; ибо терпению моему пришел конец, да и они тоже не смогли более выносить меня. Тогда сказал я им: «С меня довольно, не пастырь я вам больше! Кто умирает, пусть умирает, кто пропадает, пусть пропадет, а остальные — пусть поедом едят друг друга». Я взял и сломал посох «Отрады», разрывая Завет, Союз, заключенный со всеми народами. В тот день он был расторгнут, и узнали несчастные в стаде, следившие за мной, что это Господа было слово. Я сказал им: «Если сочтете то справедливым, дайте мне заработанное мной, если же нет — себе оставьте». И отвесили они мне плату мою — тридцать сребреников. Господь сказал мне: «Брось их гончару — высокую же цену они за Меня дали!» Взял я серебро это и бросил его гончару в Доме Господнем и переломил другой мой посох, посох «Единения», разорвав священные узы братства Иуды и Израиля. А Господь велел мне: «Пойди и опять возьми пастуший посох и сумки, но на сей раз предстань как пастух безрассудный и надменный. Я попущу, чтобы в стране этой пастухом стал человек, который не станет ни заботиться о пропавших, ни разыскивать молодняк, ни лечить покалеченных и кормить здоровых не будет, зато сам будет есть мясо упитанных, одни лишь копыта их оставляя. Горе негодному пастуху, который стадо бросает! Меч да не пощадит его руку и правый глаз его! Пусть рука его правая совсем отсохнет и правый глаз — совсем ослепнет».