И едва рассвело, как весь Совет — первосвященники со старейшинами и книжниками — уже принял свое решение. Связав Иисуса, отвели Его и передали Пилату.
«Ты и в самом деле — Царь иудейский?» — спросил Его Пилат.
«Да, ты сам говоришь это», — ответил ему Иисус.
Много обвинений против Него выдвигали первосвященники, так что Пилат опять спросил Его: «Тебе нечего сказать? Смотри, сколько против Тебя обвинений».
Но Иисус и на это ничего не ответил и сильно тем удивил Пилата.
По праздникам Пилат обычно освобождал одного узника — любого, за которого народ просил. А случилось так, что в тюрьме был тогда вместе со своими сообщниками, совершившими убийство во время смуты, один человек по прозвищу Варавва.
Когда же народ пришел и стал просить Пилата сделать то, что он и прежде для них делал, он спросил их: «Хотите, чтобы я отпустил вам Царя иудейского?» Ибо знал Пилат, что первосвященники выдали Иисуса из зависти. Но первосвященники подговорили народ просить освобождения не Иисуса, а Вараввы.
Пилат обратился к ним еще раз: «Тогда что же мне сделать с Тем, [Кого вы называете] „Царем иудейским“?»
«Распни Его!» — закричали они снова.
«Какое же Он совершил преступление?» — спросил Пилат.
Но они кричали еще громче: «Распни Его!»
Тогда Пилат, желая угодить толпе, освободил им Варавву, Иисуса же велел он бичевать, а затем передал Его на распятие.
Солдаты увели Его во дворец, в так называемый преторий, и созвали туда всю когорту. Они накинули на Него пурпурный плащ и, сплетя из колючек венок, надели Ему на голову, и стали выкрикивать: «Да здравствует „Царь иудейский“!» Они били Его палкой по голове, и плевали в Него, и, глумясь, опускались на колени, кланяясь Ему. А когда вдоволь наглумились над Ним, сняли с Него пурпурный плащ, одели Его в собственную Его одежду и вывели Его из города, чтобы распять Его.