Бытие 37:1-28

А что до Иакова, то он поселился в Ханаане — в стране, где в свое время жил его отец. Рассказ об Иакове и о его потомках. Иосиф с семнадцати лет пас овец вместе с братьями — сыновьями Иакова, коих родили тому Валла и Зелфа, жены его. Он еще подростком помогал этим братьям, но и доносил отцу обо всем худом, что замечал сам или слышал о них. Израиль же любил Иосифа — сына, родившегося у него в старости, — более всех своих сыновей и даже позаботился о том, чтобы у Иосифа и платье было особое — разноцветное. Когда братья Иосифа увидели, что отец любит его больше, чем их, они исполнились такой ненавистью к Иосифу, что уже не могли и разговаривать с ним по-доброму. Они стали ненавидеть его еще больше после того, как он рассказал им сон, который однажды приснился ему. «Послушайте, какой сон мне приснился, — сказал им Иосиф. — Мы вязали на поле снопы, и вот мой сноп поднялся и стал прямо, а ваши снопы окружили его и поклонились ему». «Не возомнил ли ты себя царем нашим? — съязвили братья. — Править нами собрался?» И ненавидеть стали его еще больше и за сны, и за слова его. Увидел он еще один сон, который тоже поведал братьям. «Послушайте, — сказал он, — вот какой сон еще мне приснился! Представьте себе: солнце, луна и одиннадцать звезд поклонились мне!» Когда он рассказал отцу и братьям этот сон, отец сказал ему с упреком: «Ну и сон же тебе приснился! Выходит, все мы: я, мать твоя и братья — придем и поклонимся тебе до земли?!» Братья со злобой и завистью смотрели на Иосифа, а у отца навсегда остались в памяти его слова. Когда братья Иосифа ушли со стадами отца своего, чтобы пасти их возле Шехема, Израиль сказал Иосифу: «Твои братья пасут овец вблизи Шехема. А что если я пошлю тебя к ним?» «Я готов», — ответил Иосиф. «Пойди, — продолжал отец, — и посмотри, всё ли благополучно с братьями и со скотом. Вернувшись, расскажешь мне обо всем». С этими словами отец послал его в путь, и Иосиф, покинув Хевронскую долину, пришел в окрестности Шехема. Там, когда он, не зная куда идти, бродил по полю, встретился ему какой-то человек. «Что ты здесь ищешь?» — спросил он у Иосифа. «Я ищу своих братьев, — ответил Иосиф. — Не можешь ли ты сказать, где они пасут скот?» «Они ушли отсюда, — отозвался тот, — и я слышал, как они говорили: „Пойдем в Дотан“». Иосиф пошел в Дотан и нашел там своих братьев. Они заметили его издали и, прежде чем он подошел к ним, уже сговорились меж собой убить его. «Сновидец идет сюда! — говорили они друг другу. — Случай удобный! Убьем его, бросим в яму, а отцу скажем: „Хищный зверь растерзал его“. Вот и увидим, как сбудутся сны его!» Рувим услышал это и вступился за Иосифа, прося братьев не убивать его. «Не проливайте кровь! — убеждал он их. — Бросьте его в ту яму, что здесь в пустыне, но руки не поднимайте на брата своего!» (Так говорил он, намереваясь спасти Иосифа и вернуть его отцу живым.) Как только Иосиф подошел к своим братьям, они тут же сорвали с него одежду, то особое, разноцветное платье, что и в этот раз было на нем; схватили его и бросили в яму. (Яма оказалась пустой — воды не было в ней.) А когда они сели поесть и посмотрели вдаль, то увидели, что со стороны Гилада по пути в Египет шел караван измаильтян, их верблюды везли благовонную смолу, бальзам и ладан. Тогда Иуда сказал: «Послушайте, мы можем убить его и можем скрыть следы убийства, но что за прибыль нам от этого? Давайте не упустим удобный случай! Продадим его измаильтянам и не обагрим своих рук его кровью. Как бы то ни было, а он — брат наш, плоть наша». Братья согласились с Иудой. (А Рувима тогда не было с ними.) И когда мимо них проходили мидьянские купцы, братья вытащили Иосифа из ямы и за двадцать сребреников продали его измаильтянам, а те повели его в Египет.