Прошло несколько дней, и в Кесарию прибыл царь Агриппа с Вереникой, чтобы засвидетельствовать Фесту свое почтение. Они оставались там довольно долго, и Фест рассказал царю о деле Павла: «Есть тут у меня некий узник, которого Феликс оставил под стражей. Когда я был в Иерусалиме, первосвященники и старейшины иудейские обратились ко мне с жалобой на него, требуя осудить его.
Я ответил им, что не в обычае римлян выдавать обвиняемого, прежде чем он не встретится лицом к лицу с обвинителями и не получит возможность защищаться против предъявленных ему обвинений. И когда [они] прибыли сюда со мной, я безо всякого промедления на следующий же день сел на судейское место и велел привести этого человека. Но когда его обвинители поднялись и стали говорить, они не обвинили его ни в одном из предполагаемых мною преступлений. Они просто разошлись с ним по каким-то спорным вопросам об их собственном богопочитании и о каком-то умершем Иисусе, Который, по словам Павла, жив. Затрудняясь в решении подобных вопросов, я спросил его, не хочет ли он отправиться в Иерусалим, чтобы там быть судимым по этому делу. Но поскольку Павел настаивал на том, чтобы его дело отложили до суда самого императора, я и велел держать его под стражей, пока не смогу отослать его к кесарю».
Агриппа же сказал Фесту: «Я хотел бы сам послушать этого человека».
«Завтра ты услышишь его», — последовал ответ.
На следующий день Агриппа и Вереника явились с превеликой пышностью и вместе с трибунами и городской знатью вошли в зал заседаний. Фест приказал ввести Павла. «Царь Агриппа и все присутствующие здесь! — сказал Фест. — Вы видите того самого человека, по поводу которого все иудеи, как в Иерусалиме, так и здесь, обращались ко мне и с криками требовали его смерти. Я, однако, нашел, что он не сделал ничего, что заслуживает смерти. А так как он обратился с просьбой о том, чтобы его судил император, я решил послать его к нему. Но ничего определенного написать о нем своему повелителю я не могу, а потому и представил его вам и в особенности тебе, царь Агриппа, с тем, чтобы по завершении расследования у меня было что написать. Я считаю, что неразумно отправлять узника, не представив выдвинутых против него обвинений».