После этого Павел ушёл из Афин и отправился в Коринф. Там он нашёл одного иудея по имени Акила, уроженца Понта, который недавно прибыл из Италии со своей женой Прискиллой, так как Клавдий приказал всем иудеям покинуть Рим. Павел пришёл повидать их, а когда узнал, что они изготавливают шатры, то есть занимаются тем же ремеслом, что и он, остался и стал работать с ними. Каждую субботу он говорил в синагоге с иудеями и греками, пытаясь убедить их уверовать.
Когда Сила и Тимофей пришли из Македонии, Павел посвятил всё своё время проповедям, свидетельствуя иудеям, что Иисус есть Христос. Они же возражали ему и всячески ругали его, и он, отряхнув пыль со своей одежды, обратился к ним с такими словами: «Так будьте же сами повинны в своей судьбе. Я не в ответе за то, что произойдёт. Теперь я пойду исключительно к язычникам».
Затем он ушёл из синагоги и отправился к Титу Иусту, человеку, почитавшему истинного Бога, чей дом был рядом с синагогой. Крисп же, глава синагоги, вместе со всеми домашними поверил в Господа. И многие из коринфян, слышавших Павла, также поверили и крестились.
Однажды ночью Павлу было видение. Господь сказал ему: «Не бойся! Продолжай говорить с людьми и не молчи, потому что Я с тобой. Никто не сможет напасть на тебя и причинить тебе зло, потому что многие из Моих людей живут в этом городе». И Павел оставался там полтора года, обучая их Божьему слову.
В то время губернатором Ахаии был Галлион. Некоторые иудеи сообща выступили против Павла и привели его в суд. Они говорили: «Этот человек убеждает людей поклоняться Богу противозаконным образом».
И только Павел хотел заговорить, как Галлион сказал иудеям: «Если бы свершилось какое-то злодеяние или преступление, у меня была бы причина выслушать вас, иудеев. Но если всё дело в словах и именах и в вашем собственном законе, то разбирайтесь сами. Я отказываюсь быть судьёй в этом деле». И он прогнал их из суда. Тогда иудеи, схватив Сосфена, главу синагоги, стали бить его перед зданием суда, но Галлиона это ничуть не обеспокоило.
Павел пробыл там ещё немало дней, а потом, оставив братьев, отплыл в Сирию, а Прискилла с Акилой отправились с ним. В Кенхреях он остриг волосы в знак того, что им был дан обет Богу.