Бытие 31:1-55

Иаков услышал, как сыновья Лавана говорили: «Иаков забрал всё, чем владел наш отец, и скопил себе богатство за счет нашего отца». И Иаков заметил, что Лаван относится к нему не так, как раньше. Господь сказал Иакову: — Возвращайся в землю отцов, к своей родне, и Я буду с тобой. Иаков послал сказать Рахили и Лии, чтобы они вышли в поле, где были его отары. Он сказал им: — Я вижу, что ваш отец относится ко мне не так, как прежде, но Бог моего отца со мной. Вы знаете, что я работал на вашего отца изо всех сил, а ваш отец обманывал меня, десять раз меняя мою плату. Но Бог не дал меня ему в обиду. Если он говорил: «Платой твоей будут крапчатые», то весь скот рождал крапчатых, а если он говорил: «Платой твоей будут пестрые», то весь скот рождал пестрых. Так Бог забрал скот у вашего отца и отдал мне. Однажды, в то время, когда спаривается скот, мне приснился сон: я поднял взгляд и увидел, что козлы, покрывавшие коз, были пестрыми, крапчатыми или пятнистыми. Ангел Бога сказал мне во сне: «Иаков». Я ответил: «Я здесь». Он сказал: «Взгляни, и ты увидишь: все козлы, покрывающие скот, — пестрые, крапчатые или пятнистые, потому что Я увидел как обошелся с тобой Лаван. Я — Бог Вефиля, где ты возлил масло на памятный знак и поклялся Мне; оставь же немедленно эту землю и возвращайся в землю, где ты родился». Рахиль и Лия ответили: — Да есть ли у нас еще доля в наследстве отца? Разве не видно, что он считает нас за чужих? Он продал нас и истратил то, что за нас выручил. Конечно же, всё богатство, которое Бог забрал у отца, принадлежит нам и нашим детям, так что поступай, как велит тебе Бог. Иаков посадил детей и жен на верблюдов, погнал весь скот впереди себя и, взяв всё добро, которое он скопил в Паддан-Араме, отправился в путь к своему отцу Исааку в землю Ханаана. Когда Лаван ушел стричь овец, Рахиль украла его божков. А Иаков обманул арамея Лавана, не известив его о своем уходе. Он бежал со всем своим имуществом и, перейдя реку, направился к нагорьям Галаада. На третий день Лавану сообщили, что Иаков бежал. Взяв с собой родственников, он погнался за Иаковом и через семь дней настиг его в нагорьях Галаада. Но ночью Бог явился арамею Лавану во сне и сказал ему: «Берегись, не говори ничего Иакову, ни хорошего, ни плохого». Лаван догнал Иакова. Иаков уже поставил шатер в нагорьях Галаада, и Лаван с родней тоже стали там лагерем. Лаван сказал Иакову: — Что ты сделал? Ты обманул меня и увел моих дочерей, как пленников на войне. Почему ты убежал тайком? Почему ты не сказал мне, чтобы я мог проводить тебя с радостью и с песнями, под музыку бубна и арфы? Ты не дал мне даже поцеловать на прощание внуков и дочерей. Ты поступил безрассудно. В моих силах причинить тебе зло, но прошлой ночью Бог твоего отца сказал мне: «Берегись, не говори Иакову ничего, ни хорошего, ни плохого». Допустим, ты ушел, потому что тебе не терпелось вернуться в отцовский дом, но зачем ты украл моих божков? Иаков ответил Лавану: — Я боялся, потому что думал, что ты силой отнимешь у меня своих дочерей. Если же ты найдешь у кого-нибудь здесь своих божков, тому не жить. В присутствии родни смотри сам, есть ли у меня что-нибудь твое, и если есть, то забирай обратно. Иаков не знал, что божков украла Рахиль. Лаван вошел в шатер Иакова, в шатер Лии и в шатер двух служанок, но ничего не нашел. После шатра Лии он вошел в шатер Рахили. Рахиль же взяла домашних божков, положила их в верблюжье седло и села на них. Лаван обыскал весь шатер, но ничего не нашел. Рахиль сказала отцу: — Не гневайся, мой господин: я не могу встать перед тобой, потому что у меня то, что обычно бывает у женщин. Как он ни искал, он не смог найти своих божков. Иаков был вне себя от гнева и стал выговаривать Лавану: — В чем мое преступление? — спросил он. — Какой грех я совершил, что ты пустился за мной в погоню? Ты обыскал всё мое добро — что ты нашел из своего имущества? Положи, что нашел, перед твоей и моей родней, и пусть они нас рассудят. Я двадцать лет прожил у тебя: твои овцы и козы не выкидывали, баранов из твоих стад я не ел. Растерзанных диким зверем я не приносил к тебе, но сам возмещал убытки; ты же требовал с меня платы за всё, что было украдено, днем ли это случилось или ночью. Вот каково мне было: зной палил меня днем, холод терзал меня ночью, и сон бежал от моих глаз. Таковы были те двадцать лет, что я жил в твоем доме. Я работал на тебя четырнадцать лет за двух твоих дочерей и шесть лет за скот, а ты десять раз менял мою плату. Если бы не был со мной Бог моего отца, Бог Авраама, Тот, Кого боялся Исаак, то ты, конечно, отослал бы меня с пустыми руками. Но Бог увидел мои лишения и труд моих рук и рассудил нас прошлой ночью. Лаван ответил Иакову: — Эти дочери — мои дочери, дети — мои дети, и стада — мои стада; всё, что ты видишь, — мое. Но что же я могу теперь сделать с моими дочерьми или с детьми, которых они родили? Давай же заключим договор, ты и я, и пусть он будет свидетельством между нами. Иаков взял камень и поставил его памятным знаком. Он сказал своей родне: — Наберите камней. Они набрали камней, сложили их грудой и сели возле нее за трапезу. Лаван назвал ее Иегар-Сагадута, а Иаков — Гал-Эд. Лаван сказал: — Эта насыпь — свидетельство между тобой и мной сегодня. Вот почему ее назвали Гал-Эд, а также Мицпа, ведь он сказал: — Пусть Господь смотрит за тобой и мной, когда мы будем вдали друг от друга. Если ты будешь плохо обходиться с моими дочерьми или возьмешь себе других жен, кроме моих дочерей, — даже если никого с нами нет, помни, что Бог — Свидетель между тобой и мной. Еще Лаван сказал Иакову: — Вот груда камней и памятный знак, который я поставил между тобой и мной. Эти камни — свидетельство, и этот памятный знак — во свидетельство того, что я не перейду за эту груду камней на твою сторону, чтобы причинить тебе зло, и ты не перейдешь за этот памятный знак и груду камней на мою сторону, чтобы причинить мне зло. Пусть Бог Авраама и Бог Нахора, Бог их отца, судит между нами. И Иаков поклялся Тем, Которого боялся его отец Исаак. Он принес жертву там в нагорье и пригласил родственников разделить трапезу. Они поели и переночевали там, а рано утром Лаван поцеловал внуков и дочерей, благословил их и отправился домой.