Я вошел в сад мой, сестра моя, невеста моя;
я собрал мою мирру с пряностями моими,
поел моего меда из сотов,
напился вина моего с молоком моим.
Ешьте, друзья, и пейте!
Пейте и насыщайтесь, возлюбленные!
Я спала, но сердце мое бодрствовало.
Послушайте! Возлюбленный мой стучится:
«Открой мне, сестра моя, милая моя,
голубка моя, чистая моя.
Голова моя промокла от росы,
волосы мои — от ночной влаги».
Я уже сняла одежду свою,
как же мне снова одеться?
Я вымыла ноги свои,
как же мне снова их пачкать?
Возлюбленный мой просунул руку свою в скважину двери,
и сердце мое затрепетало.
Я поднялась, чтобы отпереть возлюбленному моему,
с рук моих капала мирра,
с пальцев моих капала мирра
на ручки замка.
Я открыла возлюбленному моему,
но его уже не было — он ушел.
Сердце мое опечалилось из-за его ухода.
Я искала его, но не нашла,
звала, но он не откликался.
Нашли меня стражи,
обходящие город.
Они избили меня, изранили
и забрали накидку мою,
стражи, стерегущие стены.
Дочери Иерусалима, я заклинаю вас,
если встретите возлюбленного моего,
передайте ему,
что я изнемогаю от любви.
Чем возлюбленный твой лучше других,
прекраснейшая из женщин?
Чем возлюбленный твой лучше других,
что ты заклинаешь нас так?
Возлюбленный мой здоров и румян,
ему нет равных.
Голова его — чистое золото;
волосы его — волнистые,
черные, как вороново крыло.
Глаза его, как голуби
при потоках вод,
купающиеся в молоке,
сидящие у стремнины.
Щеки его, словно грядки пряностей,
издающих аромат.
Губы его, словно лилии,
источающие мирру.
Руки его — золотые жезлы,
украшенные хризолитом.
Живот его, словно изделие из слоновой кости,
покрытое сапфирами.
Ноги его — мраморные столбы,
установленные на подножиях из чистого золота.
Его вид величествен, как горы Ливана,
изыскан, как ливанские кедры.
Уста его — сама сладость,
и всё в нем желанно.
Вот каков мой возлюбленный, вот каков мой друг,
о дочери Иерусалима!