ПОВОД ЗАДУМАТЬСЯ:
Мы привыкли считать умиротворённость и спокойствие неким критерием Божьей воли. Как следствие отсутствие этого мира и покоя мы воспринимаем, как явное проявление того, что в этом нет Божьей воли. Что в свою очередь приводит к весьма парадоксальным решениям. Скажем, мы не испытываем мира и спокойствия, когда слышим призыв послужить в церкви и мы этого не делаем, решая, что это просто не для меня. Безусловно мало кто испытывает мир, когда думает о решении конфликта и потому мы и не миримся, где-то в глубине души убеждая себя, что, наверное, просто Бог и не хочет, чтобы я извинялся, чтобы мирился, чтобы ставил интересы других выше своих.
Но, находясь в самом сердце Божьей воли, Христос совсем не испытывал мира. У Него не было спокойствия тогда, когда Он молился в Гефсиманском саду. Не было мира тогда, когда Его избивали до полусмерти. Покой не наполнял Его душу тогда, когда, идя по улицам Иерусалима, Он падал под тяжестью Голгофского креста. Да и сама агония крестных мук была далека от идеалов мира и спокойствия. Но крестная агония Христа стала миром для меня.
Приняли ли мы эту жертву в тихой молитве покаяния? Что удерживает нас от того, чтобы впустить мир Христа в нашу жизнь? Готовы ли мы рассказать об этом решении таинством святого водного крещения?
В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ:
Рассматривая окончание второй главы послания Ефесянам, мы увидим, что церковь – это не общественная организация, но духовная семья. Изменив наше отношение к природе церкви, мы сможем наконец-то ответить на вопрос: «Как обрести по-настоящему родных людей, в городе, где кажется, что всем всё равно?»